Завершается еще один год. Точнее, по китайскому календарю он завершится только 16 февраля 2018 года. Символом уходящего года был огненный, он же красный, петух. На Руси «красного петуха» нередко подпускали в результате серьезных конфликтов, когда иные способы считались исчерпанными. В этот раз в роли владельца яркой птицы выступили китайские власти. Поджогов не было, но массированные экологические проверки, заставившие многие металлургические производства остановиться или закрыться, по влиянию на рынки оказались ничуть не хуже.

Мир

Коснулась эта лихорадка и рынка олова. Тем более что Китай на нем – основной и потребитель, и производитель (рис. 1).

Пожалуй, это единственное, что можно достоверно утверждать. Поскольку с остальными показателями определенности так и не появилось.

Мы три года назад отмечали, что международные группы дают заметно разнящиеся цифры по мировому производству рафинированного олова. Разница составляет 10–20 тыс. т в год, что больше указываемого ими же дефицита или избытка металла на рынке.

За прошедшее время ситуация не изменилась. Разве что Геологическая служба США притормозила публикацию подробной отчетности (рис. 2).

Впечатляет расхождение в прогнозах на 2017 год – ITRI ждет роста и производства, и потребления, WBMS – их заметного сокращения. Зато обе исследовательские структуры обещают дефицит в размере 7–10 тыс. т олова по итогам года.

Больше других должны бы знать китайские статистики, но они предпочитают публиковать информацию только по крупнейшим производителям. Хотя на мелких приходится до трети выпуска олова и розничный рынок формируют именно они. Чего и сколько было закрыто у них – никто доподлинно не знает. Но судя по тому, что активно обсуждаемая информация о состоявшихся и грядущих закрытиях заводов и рудников практически не сказалась на ценах (рис. 3), без олова ни мировой, ни китайский рынок не остались.

Зависимость цен от заявляемого исследователями дефицита или избытка олова на рынке вообще вызывает больше вопросов, чем дает ответов. Если в 2008–2011 годах все понятно – дефицит в период высоких цен, избыток при низких, – то потом подобная взаимосвязь исчезла. В 2012–2013 годах на рынке отмечали дефицит олова, но цены совершенно не торопились расти. В 2014-м был избыток, но реакция осталась такая же слабая. Зато годом позже уже дефицит, но цены почему-то идут вниз. Далее дефицит сохраняется или нарастает третий год подряд, но ответный рост цен оказался не слишком впечатляющим, да и завершился весьма быстро.

Оценки европейских аналитиков в данной ситуации скорее напоминают попытку подтолкнуть, раскачать цены, а не реальные потребности потребителей. Тем более что потребности эти сокращаются. В отчете ITRI по состоянию на середину 2017 года уже уверенно говорится о стагнации спроса в мире: с 2005 года потребности в олове колеблются в